Чебоксарские адреса. Выпуск 23.12.2016
Такое деревянное било в монастыре – вместо будильника. Конечно, братьев поднимает по утрам не настоятель, а один из монахов, которому выпадает ночное дежурство – читать Псалтырь. Архимандрит Василий (Паскье), наместник Свято-Троицкого мужского монастыря, объясняет: «В 5:30 брат проходит, звонит, будит нас, и начинается движение. Мы все идем в храм, обычно в самый маленький, самый намоленный, и начинается утреня. Она длится 40 минут, потом небольшой перерыв, и в 8 часов братья снова собираются в храме на божественную литургию».
В последние годы число братьев в чебоксарском Свято-Троицком монастыре не меняется и не превышает 30 человек. Быт монахов мы вам не покажем – эта часть монастырской жизни закрыта от посторонних глаз, но некоторые моменты отец Василий озвучил: «В монастырях завтрака нет. По уставу, монах кушает два раза в день, если не постный день. Тех, кто несет физическое послушание, утром мы немножко кормим чаем, кашей. А у братьев, которые служат, только обед и ужин».
Свято-Троицкий монастырь – и древний, и новый одновременно. К иноческой жизни он вернулся лишь 20 лет назад. А до этого на протяжении 7 десятилетий отсюда вытравливали весь религиозный дух. История разорения монастыря началась в 22 году, когда в его храмы нагрянула спецкомиссия по изъятию церковных ценностей. В Поволжье был страшный голод, и хлеб тогда оплачивали золотом.
«Очень строго смотрели старые и новые описи: не дай бог, чтобы какие-то предметы были спрятаны, – рассказывает Антонина Мордвинова, кандидат искусствоведения, автор книг по церковному искусству Чувашии. – Очень много было изъято из Троицкого монастыря – до ста единиц. В первую очередь, это золотая и серебряная утварь и оклады икон. Все это, конечно, пропало. Делалось всё под грифом «совершенно секретно», вывозилось в спецвагонах, мы сейчас следов уже не найдем».
Некоторые наиболее древние иконы, конечно, уже без драгоценных окладов, сохранились благодаря тому, что их передали в краеведческий музей. Это было уже в ноябре 24 года, когда монастырь закрыли. Советская власть намеревалась вообще сравнять его с землей, но, к счастью, этим планам не суждено было воплотиться. В 25 году разобрали на кирпич колокольню, снесли северную и восточную стены. В 27 на месте хозяйственных построек монастыря возвели гостиницу – Дом крестьянина. К 36 году созрело еще одно решение – разрушить Троицкий и Толгский храмы, чтобы возвести здесь угловое здание автовокзала. Тем более что на берегу Волги, рядом с пристанью уже была автостанция. За разработку проекта взялся талантливейший чебоксарский архитектор Иван Ведянин.
«Были грандиозные планы по строительству главных ворот в город со стороны Волги, потому что в основном транспорт был речной, – говорит директор Госцентра по охране культурного наследия Чувашии Николай Муратов. – Первый объект данного комплекса – как раз гостиница, Дом крестьянина. А чтобы в дальнейшем реализовать это, нужно было снести все монастырские строения. Это оказалось нереально, так как в Чебоксарах практически отсутствовали какие-либо площади для размещения организаций и учреждений. Чебоксары стали столицей, возникла масса учреждений, которые нужно было расселять. Рука не поднялась разрушить то, что было».
«Хотя сам по себе проект автовокзала очень хороший, – добавляет искусствовед Игорь Кугураков. – Если бы он на другом месте стоял, не связанном с монастырем, то нам можно только сожалеть, что город не обогатился таким архитектурным творением».
Площадь монастыря в границах его стен не превышает 6 тысяч квадратов, участок совсем небольшой, по его периметру расположены всего лишь 7 зданий, но в годы советской власти каких только организаций здесь не было. «Храмы были не похожи не храмы, глав не было, завершений не было, – рассказывает Муратов, – вся территория была перегорожена различными заборами, гаражами, сараями, чего тут только не было! Троицкий собор – тут театр кукол находился. Толгская церковь служила общежитием для артистов. В церкви Федора Стратилата водолазы находились. С ними были самые большие проблемы, они последними ушли. В настоятельских покоях размещалось книгохранилище и частично кухня гостиницы там находилась. Здесь была инспекция маломерных судов, рыбоохрана и прочее и прочее».
У Николая Муратова с этим местом связано немало воспоминаний, причем не только профессиональных. Впервые он попал сюда 21-летним парнем и думать тогда не думал, что пройдут десятилетия, и он будет участвовать в возрождении монастыря.
«В 1972 году Родина вдруг решила сделать из меня десантника, – вспоминает Николай Иванович. – Авиаспортивный клуб размещался как раз в здании Толгской церкви. Здесь занимались спортсмены-парашютисты и мы, которые по воле военкомата осваивали азы парашютного дела».
Возможно, 70 лет советской власти стали самым тяжелым временем за всю историю обители, хотя на ее долю и до этого выпадало немало испытаний. Царские указы лишали монастырь земель и вотчин, он страдал от пожаров, а разорению впервые подвергся еще в 1609 году. Это была эпоха Смуты, Чебоксары захватили повстанцы. Они громили административные здания, богатые дома, ворвались и в монастырь. Настоятеля Геласия, чтобы не мешал разграблению храмов, сбросили с колокольни. Этот исторический факт очень впечатлил и нынешнего наместника монастыря.
«Можно сказать, если одного игумена лишили жизни, это чудо, что меня тоже не убили. Народ здесь такой эмоциональный, – улыбается отец Василий. – Когда стал игуменом, владыка мне сказал: надо потерпеть год-полтора».
С тех пор, как Священный Синод назначил отца Василия настоятелем монастыря, прошло уже 7 лет, и за это время он сумел стать одним из самых уважаемых в Чебоксарах людей. Для него, француза, Пьера Мари Даниэля Паскье, родившегося в многодетной католической семье, православная Чувашия давно уже стала родной. По благословению патриарха Алексия Второго он приехал в нашу республику в 1994 году и стал дьяконом в храме села Никулино, что в Порецком районе. Потом были годы служения в разных монастырях Алатыря, пока Бог не привел отца Василия в Чебоксары.
«Когда человек становится монахом, он уже не управляет своей судьбой: куда Господь покажет, туда он и идет. У него нет родины, – рассуждает отец Василий. – Это образ патриарха Авраама. Бог сказал: покидай это место и иди туда, куда я тебе покажу. Направление не сказал, цель не сказал – просто: куда я тебе покажу. В моей жизни так и было несколько раз. Я любопытный: если бы я не интересовался городом, если бы я пришел сюда как чужой и жил здесь как чужой, то давно умер бы». И теперь историю Чебоксар отец Василий знает лучше многих родившихся в этом городе.
Свято-Троицкий монастырь – одно из самых древних чебоксарских сооружений. Введенский собор старше его лишь на 10 лет. Датой основания монашеской обители считается 1566 год. Тогда появился указ Ивана Грозного устроить в Чебоксарах монастырь Живоначальной Троицы.
«Имел ли он военно-оборонительное значение, трудно сказать, – говорит Игорь Кугураков. – В первые годы, когда он образовался, города как такового еще не было – только крепость, и может быть, предполагалось какое-то значение». На основе старинных гравюр, рисунков и описаний путешественников, фотографий 19 века Игорь Кугураков создал макет и графические схемы, благодаря которым можно понять, как монастырь менялся на протяжении 450 лет. В середине 17 века деревянные строения начали перестраивать в камне.
«Согласно документам, мы знаем, что самое старое сооружение – это церковь Петра и Павла, 1669 год. Это приблизительно то время, когда строился Введенский собор, – рассказывает Игорь Кугураков. – Церковь была маленькой, она размещалась на втором этаже, а внизу были торговые лавки, кладовые, а вот вторым ярусом стояла церковь. Была трапезная с одним столбом посередине – тоже интересная композиция, и в западной части стояла колокольня».
На колокольне были часы, следил за которыми один из братьев, и городской магистрат платил ему зарплату как часовщику. Рядом была пристань, и скорее всего, часы имели для Чебоксар большое значение. Пожар 1773 года, фактически уничтоживший город, стал губительным и для колокольни, и для церкви Петра и Павла. Спустя несколько лет из-за ветхости их пришлось снести. Но какой монастырь без звонницы? И в середине 19 века по проекту казанского архитектора Фомы Петонди уже на другом месте возвели новую колокольню. Она простояла чуть больше 80 лет. Это ее в 25 году большевики разобрали на кирпич.
Но вернемся на век назад. В 1713 году из камня возвели церковь Толгской иконы Божией Матери, спустя еще 35 лет перестроили ветшавший Троицкий собор, а в 1759 – маленькую надвратную церковь Федора Стратилата. Правда, у исследователей есть предположения, что в нынешнем виде, то есть в камне она появилась чуть ли не на полтора века раньше – в правление Федора Иоанновича. Одну из таких версий озвучил Николай Муратов: «Существует мнение, что храм более ранний, чем середины 18 века, как гласят документы. Такие шатровые завершения были запрещены в результате раскола в русской церкви, и шатровые храмы как пережиток прошлого не строили».
До 1924 года прихожане заходили в обитель именно отсюда. Монастырским воротам всегда придавали сакральное значение, как входу в царствие Божие, и часто бывало, что их строили из камня, тогда как стены еще были деревянными. Игорь Кугураков говорит: шатровое завершение церкви Федора Стратилата в традициях старой, еще допетровской архитектуры вовсе не означает, что надвратный храм был построен в 17 веке. Просто вкусы в провинции просто могли немного отставать. Здесь даже не всегда русское барокко могло быть.
Сейчас в маленькой церкви идет ремонт. Отец Василий намерен расписать ее своды – макет по заказу монастыря уже сделан – и возобновить здесь богослужения. Также в планах архимандрита – восстановить старые ворота. В советское время они были заложены: водолазной станции понадобилось дополнительное помещение. А в конце 70-х, когда историческую часть Чебоксар готовили к затоплению из-за строительства ГЭС, нижнюю часть стены и ворот – где-то метра полтора-два – пришлось засыпать.
«Батюшка Василий говорил неоднократно, что надо бы нам разработать проект, – рассказывает Николай Муратов. – Нужно произвести земляные работы с уклоном в сторону залива. Мы договорились пока на 2018 год. Данную работу попробуем осуществить в рамках федеральной целевой программы «Культура России», потому что это объекты федерального значения».
Конечно, эти ворота не были единственным входом в монастырь. Попасть сюда можно было и с берега Волги. Здесь проходил Владимирский тракт и на протяжении нескольких веков шумела торговая площадь. У северных ворот стояла Никольская часовня, где хранилась уникальная чебоксарская святыня 16 века – резная икона Николая Чудотворца.
«В «Казанских епархиальных ведомостях» писали, что если суд никак не мог разрешить вопрос в пользу одного или другого, то приходили к Николаю Чудотворцу, и перед его лицом уже никто не смел сказать неправду, и споры разрешались», – рассказывает искусствовед Антонина Мордвинова.
20 лет назад часовню возродили. Правда, сейчас здесь стоит копия скульптуры, сделанная чебоксарским художником Сергеем Кадикиным. А самой старинной иконе можно поклониться в Толгском храме. Вообще это достаточно необычный вид икон – скульптурные изображения святых православию не очень свойственны, но, как говорит Антонина Мордвинова, в 16 веке в подмосковных монастырях были мастерские, где вырезали такие иконы. Наша обитель не раз горела, огонь уничтожил многие ценные документы, и то, что деревянная скульптура уцелела, можно считать настоящим чудом. «Она, к сожалению, сейчас записана – мы не видим лик 16 века, – вздыхает Антонина Ильинична. – Дело в том, что из художественного музея в 70-е годы ее увезли в Москву в знаменитый реставрационный центр Грабаря и там ее расчистили, открыли живопись 16 века. Они укрепили дерево, которое, конечно, уже было слабым, а местами и просто трухлявым. Но как-то так получилось, что 15 лет назад здесь уже ее расписали поверх 16 века».
Роспись 16 века сейчас можно увидеть лишь под облачением Николая Чудотворца. Здесь же, в Толгской церкви, хранится еще одна старинная икона – Иверской Божией Матери. В последние 20 лет она стала очень почитаемой у чебоксарцев.
По словам Мордвиновой, раньше эта икона находилась в церкви села Буртасы Урмарского района. Церковь там была построена в 18 веке, но в 1930 году его закрыли и икону привезли в краеведческий музей. В 1994 владыка Варнава подарил ее монастырю, с тех пор она здесь и находится. Возможно, она одна из древнейших икон нашего края. Где-то пишут, что это 16 век, но все-таки ее должны специалисты посмотреть.
Несмотря на то, что святыни монастыря хранятся в небольшой Толгской церкви, главным храмом обители считается все-таки Троицкий собор. Его стены еще должны помнить императрицу Екатерину Вторую. 25 мая 1767 года она несколько часов провела в Чебоксарах. И первым делом отправилась в храм. «После встречи Екатерина вместе с сопровождающими поднялась на гору, на западный косогор, – рассказывает Юрий Гусаров, научный сотрудник Чувашского государственного института гуманитарных наук. – Здесь ее встречало духовенство и монастырская братия во главе с архимандритом Хрисанфом. Он поднес ей для поклонения икону, затем Екатерина вошла в Троицкий собор, где присутствовала на торжественном молебне. После этого она приложилась к иконам, получила благословение Хрисанфа, пожаловала его к своей руке и спустилась к дому капитана Соловцова, который был ей предназначен для временного проживания».
Теперь в бывшем доме Соловцова размещается художественное училище, и одну из его стен украшает портрет императрицы. Кстати, специально для встречи эскадры Екатерины в устье речки Чебоксарки – там, где сейчас залив – поставили новую пристань, и к монастырю императрице действительно пришлось подниматься. С момента постройки Троицкого собора до визита государыни прошло всего-то 20 лет, и его убранство напоминало нынешнее: стены тогда тоже были просто побелены. Храм расписали лишь в конце 18 века. А в 1900 году весь собор обновили, и советское время под штукатуркой сумели пережить росписи именно начала 20 столетия. В 90-е годы их расчистили и восстановили. Наиболее сохранными оказались сюжеты из Евангелия на западной стене.
Двухэтажный пристрой появился в советское время, но при реконструкции монастыря его решили не сносить. Вообще распознать в этом здании церковь эпохи русского барокко можно было лишь по апсиде, в которой раньше располагался алтарь. В начале 90-х в Чебоксарах долго не могли решить, кто сможет заняться реставрацией, и за работу рискнул взяться архитектор, преподаватель строительного факультета ЧГУ Александр Исаев. Он тогда еще не знал, сколько испытаний ему предстоит выдержать.
«Стали готовиться к реставрации, и вдруг произошел пожар, – вспоминает Николай Муратов. – Огонь был такой силы, что сгорела и обрушилась кровля. Но это оказалось еще не самым страшным – здание дало трещину. Поэтому, когда встал вопрос о восстановлении сводов, все боялись браться за эту конструкцию. В итоге всех спас «Монолитстрой». Там предложили сделать легкие сборно-монолитные своды в виде лепестков».
Но если все три храма сохранились, нужно было лишь поднять купола и разработать декор в стилистике 18 века, то вот колокольни у монастыря не было. Ее пришлось возводить с нуля.
Это было время, когда работали «с листа», говорит архитектор. Строители торопили проектировщиков, и те иногда даже не успевали утверждать чертежи в министерстве культуры. «Давай-давай, быстрей-быстрей, командовали строители, – вспоминает Александр Исаев, – еще декора нет, а они уже кладку ведут».
Летом 96 года на новую звонницу подняли первый колокол. Еще шла стройка, а в монастыре уже появился молодой наместник – отец Савватий (ему тогда было 24 года) и первые послушники, которые помогали рабочим. Строители торопились так, что случались даже курьезные моменты. Денег не хватало, и епархия принимала любые пожертвования на возрождение монастыря. «Однажды прихожу и вижу: стоят механические раздвижные ворота, – говорит Николай Муратов. – Какой-то благодетель с овощебазы подарил и сам установил. Такой железный скрип, створки раздвижные. Говорю: владыка, ну так же нельзя! Он отвечает: зато бесплатно и сам все сделал! Говорю: нужны другие! И вот я взял и нарисовал вот эти ворота, показал ему. Он: во, подойдет! Александр Алексеевич чертежи сделал. И я уговорил Вилкова Евгения Леонидовича, и вот он всё это и сделал». В итоге проект возрождения чебоксарского монастыря удостоился диплома всероссийского архитектурного конкурса «Зодчество».
Есть у нашей обители одна загадка, которая мучает горожан, но разрешить ее пока не могут ни строители, ни историки: был ли в монастыре подземный ход? И если был, то куда он вел? Юрий Гусаров нашел в архивах два документа. В конце 20 годов прошлого века на остатки подземного хода сначала наткнулись строители, возводившие Дом крестьянина, а спустя два года его обнаружила и спецкомиссия комиссариата народного просвещения, осматривавшая монастырь. Но тогда никто не взялся пройти и изучить эти подземные галереи. Когда в 70-е годы шла подготовка ложа водохранилища, строители тоже говорили о существовании пустот в земле. «Однажды они вскрыли склеп. Это было захоронение монаха. Оно было в виде катакомб сделано, – рассказывает историк Юрий Гусаров. – Катакомбы – это такой подземный ход, который разделен на ряд ячеек, секций. В каждой секции по мере необходимости устанавливали гробы. Такие катакомбы люди тоже могли принять за подземный ход». Кладбища при церквях на Руси были всегда. Где границы захоронений в нашем монастыре, сказать сложно: черепа находили на всей территории, говорит Юрий Гусаров.
Сейчас уже трудно представить, сколько всего пришлось сделать в начале 90-х, чтобы обитель вернулась к размеренной монашеской жизни и в ее храмы потянулись прихожане. В последние годы при новом игумене монастырь снова начал меняться. Отец Василий решил превратить его в настоящий центр религиозной и культурной жизни Чебоксар, вернуть сюда дух истории. Начал с того, что отдал дань памяти казанским святителям Гурию и Герману, которых считают покровителями нашего монастыря. По инициативе архимандрита вышла книга, посвященная 450-летию монастыря, чтобы не забылась непростая история этой обители, тесно связанная с жизнью как города, так и всей страны.
В последние годы число братьев в чебоксарском Свято-Троицком монастыре не меняется и не превышает 30 человек. Быт монахов мы вам не покажем – эта часть монастырской жизни закрыта от посторонних глаз, но некоторые моменты отец Василий озвучил: «В монастырях завтрака нет. По уставу, монах кушает два раза в день, если не постный день. Тех, кто несет физическое послушание, утром мы немножко кормим чаем, кашей. А у братьев, которые служат, только обед и ужин».
Свято-Троицкий монастырь – и древний, и новый одновременно. К иноческой жизни он вернулся лишь 20 лет назад. А до этого на протяжении 7 десятилетий отсюда вытравливали весь религиозный дух. История разорения монастыря началась в 22 году, когда в его храмы нагрянула спецкомиссия по изъятию церковных ценностей. В Поволжье был страшный голод, и хлеб тогда оплачивали золотом.
«Очень строго смотрели старые и новые описи: не дай бог, чтобы какие-то предметы были спрятаны, – рассказывает Антонина Мордвинова, кандидат искусствоведения, автор книг по церковному искусству Чувашии. – Очень много было изъято из Троицкого монастыря – до ста единиц. В первую очередь, это золотая и серебряная утварь и оклады икон. Все это, конечно, пропало. Делалось всё под грифом «совершенно секретно», вывозилось в спецвагонах, мы сейчас следов уже не найдем».
Некоторые наиболее древние иконы, конечно, уже без драгоценных окладов, сохранились благодаря тому, что их передали в краеведческий музей. Это было уже в ноябре 24 года, когда монастырь закрыли. Советская власть намеревалась вообще сравнять его с землей, но, к счастью, этим планам не суждено было воплотиться. В 25 году разобрали на кирпич колокольню, снесли северную и восточную стены. В 27 на месте хозяйственных построек монастыря возвели гостиницу – Дом крестьянина. К 36 году созрело еще одно решение – разрушить Троицкий и Толгский храмы, чтобы возвести здесь угловое здание автовокзала. Тем более что на берегу Волги, рядом с пристанью уже была автостанция. За разработку проекта взялся талантливейший чебоксарский архитектор Иван Ведянин.
«Были грандиозные планы по строительству главных ворот в город со стороны Волги, потому что в основном транспорт был речной, – говорит директор Госцентра по охране культурного наследия Чувашии Николай Муратов. – Первый объект данного комплекса – как раз гостиница, Дом крестьянина. А чтобы в дальнейшем реализовать это, нужно было снести все монастырские строения. Это оказалось нереально, так как в Чебоксарах практически отсутствовали какие-либо площади для размещения организаций и учреждений. Чебоксары стали столицей, возникла масса учреждений, которые нужно было расселять. Рука не поднялась разрушить то, что было».
«Хотя сам по себе проект автовокзала очень хороший, – добавляет искусствовед Игорь Кугураков. – Если бы он на другом месте стоял, не связанном с монастырем, то нам можно только сожалеть, что город не обогатился таким архитектурным творением».
Площадь монастыря в границах его стен не превышает 6 тысяч квадратов, участок совсем небольшой, по его периметру расположены всего лишь 7 зданий, но в годы советской власти каких только организаций здесь не было. «Храмы были не похожи не храмы, глав не было, завершений не было, – рассказывает Муратов, – вся территория была перегорожена различными заборами, гаражами, сараями, чего тут только не было! Троицкий собор – тут театр кукол находился. Толгская церковь служила общежитием для артистов. В церкви Федора Стратилата водолазы находились. С ними были самые большие проблемы, они последними ушли. В настоятельских покоях размещалось книгохранилище и частично кухня гостиницы там находилась. Здесь была инспекция маломерных судов, рыбоохрана и прочее и прочее».
У Николая Муратова с этим местом связано немало воспоминаний, причем не только профессиональных. Впервые он попал сюда 21-летним парнем и думать тогда не думал, что пройдут десятилетия, и он будет участвовать в возрождении монастыря.
«В 1972 году Родина вдруг решила сделать из меня десантника, – вспоминает Николай Иванович. – Авиаспортивный клуб размещался как раз в здании Толгской церкви. Здесь занимались спортсмены-парашютисты и мы, которые по воле военкомата осваивали азы парашютного дела».
Возможно, 70 лет советской власти стали самым тяжелым временем за всю историю обители, хотя на ее долю и до этого выпадало немало испытаний. Царские указы лишали монастырь земель и вотчин, он страдал от пожаров, а разорению впервые подвергся еще в 1609 году. Это была эпоха Смуты, Чебоксары захватили повстанцы. Они громили административные здания, богатые дома, ворвались и в монастырь. Настоятеля Геласия, чтобы не мешал разграблению храмов, сбросили с колокольни. Этот исторический факт очень впечатлил и нынешнего наместника монастыря.
«Можно сказать, если одного игумена лишили жизни, это чудо, что меня тоже не убили. Народ здесь такой эмоциональный, – улыбается отец Василий. – Когда стал игуменом, владыка мне сказал: надо потерпеть год-полтора».
С тех пор, как Священный Синод назначил отца Василия настоятелем монастыря, прошло уже 7 лет, и за это время он сумел стать одним из самых уважаемых в Чебоксарах людей. Для него, француза, Пьера Мари Даниэля Паскье, родившегося в многодетной католической семье, православная Чувашия давно уже стала родной. По благословению патриарха Алексия Второго он приехал в нашу республику в 1994 году и стал дьяконом в храме села Никулино, что в Порецком районе. Потом были годы служения в разных монастырях Алатыря, пока Бог не привел отца Василия в Чебоксары.
«Когда человек становится монахом, он уже не управляет своей судьбой: куда Господь покажет, туда он и идет. У него нет родины, – рассуждает отец Василий. – Это образ патриарха Авраама. Бог сказал: покидай это место и иди туда, куда я тебе покажу. Направление не сказал, цель не сказал – просто: куда я тебе покажу. В моей жизни так и было несколько раз. Я любопытный: если бы я не интересовался городом, если бы я пришел сюда как чужой и жил здесь как чужой, то давно умер бы». И теперь историю Чебоксар отец Василий знает лучше многих родившихся в этом городе.
Свято-Троицкий монастырь – одно из самых древних чебоксарских сооружений. Введенский собор старше его лишь на 10 лет. Датой основания монашеской обители считается 1566 год. Тогда появился указ Ивана Грозного устроить в Чебоксарах монастырь Живоначальной Троицы.
«Имел ли он военно-оборонительное значение, трудно сказать, – говорит Игорь Кугураков. – В первые годы, когда он образовался, города как такового еще не было – только крепость, и может быть, предполагалось какое-то значение». На основе старинных гравюр, рисунков и описаний путешественников, фотографий 19 века Игорь Кугураков создал макет и графические схемы, благодаря которым можно понять, как монастырь менялся на протяжении 450 лет. В середине 17 века деревянные строения начали перестраивать в камне.
«Согласно документам, мы знаем, что самое старое сооружение – это церковь Петра и Павла, 1669 год. Это приблизительно то время, когда строился Введенский собор, – рассказывает Игорь Кугураков. – Церковь была маленькой, она размещалась на втором этаже, а внизу были торговые лавки, кладовые, а вот вторым ярусом стояла церковь. Была трапезная с одним столбом посередине – тоже интересная композиция, и в западной части стояла колокольня».
На колокольне были часы, следил за которыми один из братьев, и городской магистрат платил ему зарплату как часовщику. Рядом была пристань, и скорее всего, часы имели для Чебоксар большое значение. Пожар 1773 года, фактически уничтоживший город, стал губительным и для колокольни, и для церкви Петра и Павла. Спустя несколько лет из-за ветхости их пришлось снести. Но какой монастырь без звонницы? И в середине 19 века по проекту казанского архитектора Фомы Петонди уже на другом месте возвели новую колокольню. Она простояла чуть больше 80 лет. Это ее в 25 году большевики разобрали на кирпич.
Но вернемся на век назад. В 1713 году из камня возвели церковь Толгской иконы Божией Матери, спустя еще 35 лет перестроили ветшавший Троицкий собор, а в 1759 – маленькую надвратную церковь Федора Стратилата. Правда, у исследователей есть предположения, что в нынешнем виде, то есть в камне она появилась чуть ли не на полтора века раньше – в правление Федора Иоанновича. Одну из таких версий озвучил Николай Муратов: «Существует мнение, что храм более ранний, чем середины 18 века, как гласят документы. Такие шатровые завершения были запрещены в результате раскола в русской церкви, и шатровые храмы как пережиток прошлого не строили».
До 1924 года прихожане заходили в обитель именно отсюда. Монастырским воротам всегда придавали сакральное значение, как входу в царствие Божие, и часто бывало, что их строили из камня, тогда как стены еще были деревянными. Игорь Кугураков говорит: шатровое завершение церкви Федора Стратилата в традициях старой, еще допетровской архитектуры вовсе не означает, что надвратный храм был построен в 17 веке. Просто вкусы в провинции просто могли немного отставать. Здесь даже не всегда русское барокко могло быть.
Сейчас в маленькой церкви идет ремонт. Отец Василий намерен расписать ее своды – макет по заказу монастыря уже сделан – и возобновить здесь богослужения. Также в планах архимандрита – восстановить старые ворота. В советское время они были заложены: водолазной станции понадобилось дополнительное помещение. А в конце 70-х, когда историческую часть Чебоксар готовили к затоплению из-за строительства ГЭС, нижнюю часть стены и ворот – где-то метра полтора-два – пришлось засыпать.
«Батюшка Василий говорил неоднократно, что надо бы нам разработать проект, – рассказывает Николай Муратов. – Нужно произвести земляные работы с уклоном в сторону залива. Мы договорились пока на 2018 год. Данную работу попробуем осуществить в рамках федеральной целевой программы «Культура России», потому что это объекты федерального значения».
Конечно, эти ворота не были единственным входом в монастырь. Попасть сюда можно было и с берега Волги. Здесь проходил Владимирский тракт и на протяжении нескольких веков шумела торговая площадь. У северных ворот стояла Никольская часовня, где хранилась уникальная чебоксарская святыня 16 века – резная икона Николая Чудотворца.
«В «Казанских епархиальных ведомостях» писали, что если суд никак не мог разрешить вопрос в пользу одного или другого, то приходили к Николаю Чудотворцу, и перед его лицом уже никто не смел сказать неправду, и споры разрешались», – рассказывает искусствовед Антонина Мордвинова.
20 лет назад часовню возродили. Правда, сейчас здесь стоит копия скульптуры, сделанная чебоксарским художником Сергеем Кадикиным. А самой старинной иконе можно поклониться в Толгском храме. Вообще это достаточно необычный вид икон – скульптурные изображения святых православию не очень свойственны, но, как говорит Антонина Мордвинова, в 16 веке в подмосковных монастырях были мастерские, где вырезали такие иконы. Наша обитель не раз горела, огонь уничтожил многие ценные документы, и то, что деревянная скульптура уцелела, можно считать настоящим чудом. «Она, к сожалению, сейчас записана – мы не видим лик 16 века, – вздыхает Антонина Ильинична. – Дело в том, что из художественного музея в 70-е годы ее увезли в Москву в знаменитый реставрационный центр Грабаря и там ее расчистили, открыли живопись 16 века. Они укрепили дерево, которое, конечно, уже было слабым, а местами и просто трухлявым. Но как-то так получилось, что 15 лет назад здесь уже ее расписали поверх 16 века».
Роспись 16 века сейчас можно увидеть лишь под облачением Николая Чудотворца. Здесь же, в Толгской церкви, хранится еще одна старинная икона – Иверской Божией Матери. В последние 20 лет она стала очень почитаемой у чебоксарцев.
По словам Мордвиновой, раньше эта икона находилась в церкви села Буртасы Урмарского района. Церковь там была построена в 18 веке, но в 1930 году его закрыли и икону привезли в краеведческий музей. В 1994 владыка Варнава подарил ее монастырю, с тех пор она здесь и находится. Возможно, она одна из древнейших икон нашего края. Где-то пишут, что это 16 век, но все-таки ее должны специалисты посмотреть.
Несмотря на то, что святыни монастыря хранятся в небольшой Толгской церкви, главным храмом обители считается все-таки Троицкий собор. Его стены еще должны помнить императрицу Екатерину Вторую. 25 мая 1767 года она несколько часов провела в Чебоксарах. И первым делом отправилась в храм. «После встречи Екатерина вместе с сопровождающими поднялась на гору, на западный косогор, – рассказывает Юрий Гусаров, научный сотрудник Чувашского государственного института гуманитарных наук. – Здесь ее встречало духовенство и монастырская братия во главе с архимандритом Хрисанфом. Он поднес ей для поклонения икону, затем Екатерина вошла в Троицкий собор, где присутствовала на торжественном молебне. После этого она приложилась к иконам, получила благословение Хрисанфа, пожаловала его к своей руке и спустилась к дому капитана Соловцова, который был ей предназначен для временного проживания».
Теперь в бывшем доме Соловцова размещается художественное училище, и одну из его стен украшает портрет императрицы. Кстати, специально для встречи эскадры Екатерины в устье речки Чебоксарки – там, где сейчас залив – поставили новую пристань, и к монастырю императрице действительно пришлось подниматься. С момента постройки Троицкого собора до визита государыни прошло всего-то 20 лет, и его убранство напоминало нынешнее: стены тогда тоже были просто побелены. Храм расписали лишь в конце 18 века. А в 1900 году весь собор обновили, и советское время под штукатуркой сумели пережить росписи именно начала 20 столетия. В 90-е годы их расчистили и восстановили. Наиболее сохранными оказались сюжеты из Евангелия на западной стене.
Двухэтажный пристрой появился в советское время, но при реконструкции монастыря его решили не сносить. Вообще распознать в этом здании церковь эпохи русского барокко можно было лишь по апсиде, в которой раньше располагался алтарь. В начале 90-х в Чебоксарах долго не могли решить, кто сможет заняться реставрацией, и за работу рискнул взяться архитектор, преподаватель строительного факультета ЧГУ Александр Исаев. Он тогда еще не знал, сколько испытаний ему предстоит выдержать.
«Стали готовиться к реставрации, и вдруг произошел пожар, – вспоминает Николай Муратов. – Огонь был такой силы, что сгорела и обрушилась кровля. Но это оказалось еще не самым страшным – здание дало трещину. Поэтому, когда встал вопрос о восстановлении сводов, все боялись браться за эту конструкцию. В итоге всех спас «Монолитстрой». Там предложили сделать легкие сборно-монолитные своды в виде лепестков».
Но если все три храма сохранились, нужно было лишь поднять купола и разработать декор в стилистике 18 века, то вот колокольни у монастыря не было. Ее пришлось возводить с нуля.
Это было время, когда работали «с листа», говорит архитектор. Строители торопили проектировщиков, и те иногда даже не успевали утверждать чертежи в министерстве культуры. «Давай-давай, быстрей-быстрей, командовали строители, – вспоминает Александр Исаев, – еще декора нет, а они уже кладку ведут».
Летом 96 года на новую звонницу подняли первый колокол. Еще шла стройка, а в монастыре уже появился молодой наместник – отец Савватий (ему тогда было 24 года) и первые послушники, которые помогали рабочим. Строители торопились так, что случались даже курьезные моменты. Денег не хватало, и епархия принимала любые пожертвования на возрождение монастыря. «Однажды прихожу и вижу: стоят механические раздвижные ворота, – говорит Николай Муратов. – Какой-то благодетель с овощебазы подарил и сам установил. Такой железный скрип, створки раздвижные. Говорю: владыка, ну так же нельзя! Он отвечает: зато бесплатно и сам все сделал! Говорю: нужны другие! И вот я взял и нарисовал вот эти ворота, показал ему. Он: во, подойдет! Александр Алексеевич чертежи сделал. И я уговорил Вилкова Евгения Леонидовича, и вот он всё это и сделал». В итоге проект возрождения чебоксарского монастыря удостоился диплома всероссийского архитектурного конкурса «Зодчество».
Есть у нашей обители одна загадка, которая мучает горожан, но разрешить ее пока не могут ни строители, ни историки: был ли в монастыре подземный ход? И если был, то куда он вел? Юрий Гусаров нашел в архивах два документа. В конце 20 годов прошлого века на остатки подземного хода сначала наткнулись строители, возводившие Дом крестьянина, а спустя два года его обнаружила и спецкомиссия комиссариата народного просвещения, осматривавшая монастырь. Но тогда никто не взялся пройти и изучить эти подземные галереи. Когда в 70-е годы шла подготовка ложа водохранилища, строители тоже говорили о существовании пустот в земле. «Однажды они вскрыли склеп. Это было захоронение монаха. Оно было в виде катакомб сделано, – рассказывает историк Юрий Гусаров. – Катакомбы – это такой подземный ход, который разделен на ряд ячеек, секций. В каждой секции по мере необходимости устанавливали гробы. Такие катакомбы люди тоже могли принять за подземный ход». Кладбища при церквях на Руси были всегда. Где границы захоронений в нашем монастыре, сказать сложно: черепа находили на всей территории, говорит Юрий Гусаров.
Сейчас уже трудно представить, сколько всего пришлось сделать в начале 90-х, чтобы обитель вернулась к размеренной монашеской жизни и в ее храмы потянулись прихожане. В последние годы при новом игумене монастырь снова начал меняться. Отец Василий решил превратить его в настоящий центр религиозной и культурной жизни Чебоксар, вернуть сюда дух истории. Начал с того, что отдал дань памяти казанским святителям Гурию и Герману, которых считают покровителями нашего монастыря. По инициативе архимандрита вышла книга, посвященная 450-летию монастыря, чтобы не забылась непростая история этой обители, тесно связанная с жизнью как города, так и всей страны.
